Pictures and Stories: 093 - 094
"Опять скрипит потёртое седло... тьфу! не седло, а перо у меня скрипит!
Опять перья дурно заточены. Какие уж тут мемуары!" - вздохнул д'Артаньян, поплотней запахнул шлафрок и пересел в любимое кресло у окна. Рядом на столике дымился в чашке свежий кофе. Д'Артаньян
даже не заметил, когда его принесли. Мысленно он всё ещё не вернулся из Лондона 1649 года, из того злополучного для Карла I дня...
- Мсье Дюма, к Вам посетитель! - дверь чуть приоткрылась и в комнату осторожно заглянул секретарь. Окинув критическим взором шлафрок и босые ноги хозяина кабинета, секретарь прибавил: - Сказать,
что Вы не принимаете? или велеть обождать в турецкой гостиной?
Человек в кресле вздрогнул, вдохнул аромат кофе и обернулся. Дверь закрылась, секретаря уже не было.
"Приснится же такое!" - подумал Тургенев, нервно поглаживая бороду.
- "Просится и не допросится":) Я тут лучше в окно посмотрю, чай допью.
"Ах, Наташа, - думал Сидоров, - как же могла ты! Вот так, взяла, уехала, бросила все - дом, меня, книги мои! Кто теперь рукописи мои вычитывать будет? Кто их перепечатывать будет - я в этом компьютере не понимаю ни черта! Кто будет окна мне мыть вот эти, во всю стену? Ладно, хрен с тобой. Пойду, работать надо".
Сидоров встал, потянулся, снова поежился, повозил по стеклу пальцем - и да, обнаружил там густой слой пыли. Порадовался, что не зрение подводит, подумал лениво, что надо бы завести прислугу, но решил подумать об этом потом и двинулся в сторону кабинета.
Писал Сидоров исключительно пером. Старинная чернильница-непроливашка, сохраненная еще отцом его с гимназических времен, считалась талисманом и всегда стояла на столе, наполненная свежими чернилами. Где их брала Наташа, черт ее разберет.
Сидоров сел за стол, стряхнул с полуисписанного листа пыль и крошки, решительно взял в руки перо и обмакнул его... Точнее, попытался обмакнуть. Из чернильницы вылетела сонная муха, презрительно жужнула Сидорову прямо в физиономию и полетела спать на потолок.
"Ах, Наташа! - снова мысленно вздохнул Сидоров, - Ну как она могла! Она погубила мой талант, погубила во мне великий мой дар! Я ни строчки больше написать не смогу!"
Запустив пером в нахальную муху, Сидоров вернулся в столовую и стал глядеть в окно. Вдруг на дорожке к дому показался женский силуэт. Сидоров вытянулся в струнку, пытаясь разглядеть посетительницу. Наташа! Она осознала! Она вернулась! Окрыленный Сидоров, теряя тапки, ринулся к дверям.
Раздался звонок - и двери распахнулись одновременно с халатом. Незнакомка, стоящая на пороге, отвела глаза и тоном профессиональной сиделки сказала: "Меня прислала Наталья Александровна. Вам, по ее словам, необходима идеальная прислуга". Жарко покрасневший Сидоров, придерживая предательский халат руками, растерянно кивнул. "Меня зовут Мери", - произнесла незнакомка и, отстранив Сидорова, вошла в дом. Порылась в сумочке, достала пузырек чернил. "Где у вас кабинет?" - "Т-там! - ткнул Сидоров пальцем. Мери направилась в указанную сторону.
В голове Сидорова пронеслось вихрем благодарное: "Ах, Наташа!" - и он ринулся за новым своим ангелом - в голове его стремительно рождался гениальный эпизод.
Хобби под псевдонимом " Аурелия Озонэ" приносило такой доход, что он бросил свою работу в библиотеке, и кроме писания романов ( по одному в две недели), страстно предавала выведением нового сорта базилика, смешанного в одном растении с помидором!
В общем, и одевался он аутентично, и гусей соседских всех ободрал на перья, а шедевр все не вытанцовывался. Сплошные интриги!
"Может, Морфей?" - молвила Марфуша.
Write a comment